«Horizon. Феноменологические исследования» (Том 13, выпуск 2 2024).

Специальный выпуск

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ И ЭСТЕТИКА

Выпускающие редакторы:

Светлана Никонова (Санкт-Петербургский Гуманитарный университет профсоюзов, Санкт-Петербург)

Любовь Яковлева (Национальный исследовательский университет ИТМО, Санкт-Петербург)

Предстоящий номер посвящен вопросам взаимоотношения между феноменологией и эстетикой. Проблемное поле феноменологии и эстетики может рассматриваться двояким образом: с одной стороны, это те вопросы, которые ставит феноменология в рамках собственного дискурса, с другой стороны, это теория искусства, которая избирает феноменологию в качестве своего основного метода. Цель выпуска — продемонстрировать возможность выстраивать диалог не только внутри феноменологической традиции, но и находить точки соприкосновения с более обширной областью теории искусства.

Феноменология, несмотря на свой изначальный интерес к теории познания, обнаруживает тесную связь с эстетикой. Уже в работе Э. Гуссерля «Эстетическое сознание», написанной предположительно в 1912 году, феноменология представлена как философское направление, наиболее близко и последовательно раскрывающее проблемы эстетики. Подобная близость неслучайна: как эстетика Канта, так и феноменологическая редукция радикальным образом изменяют естественную установку, заинтересованную в бытии реальных вещей, и направляют наше внимание на способы их явленности. Вслед за Гуссерлем к проблемам эстетики обращаются такие авторы как М. Хайдеггер, М. Мерло- Понти, М. Дюфрен, Р. Ингарден, Н. Гартман. Так, М. Мерло-Понти развивает феноменологию тела, идею переплетения опыта мира и опыта тела, которое можно увидеть благодаря живописи; М. Хайдеггер предлагает наиболее радикальную постановку вопроса о бытии художественного произведения, расширяя границы феноменологии на область недоступных, ускользающих и сокрытых от созерцания феноменов; М. Дюфрен переосмысляет значение эстетического опыта, сущность интенциональности и постулирует возможность открытости субъекта вещам благодаря поэтическому видению мира; в эстетике Р. Ингардена и Н. Гартмена представлена многослойная структура эстетического объекта, в котором различается реальность материального слоя и особая данность слоя воображаемого.

Дальнейшее развитие взаимоотношений между феноменологией и эстетикой можно проследить в трудах Ж.-Л. Мариона, М. Анри, О. Беккера, М. Ришира, а также специалистов в области эстетики В. Вельша, Р. Шустермана, Г. Бёме, Л. Визинга, A. Берлеанта. Перечисленных авторов объединяет не только интерес к искусству, эстетическому сознанию и эстетическому опыту, но и особый акцент на переходных, мерцающих, ускользающих, неустойчивых, хрупких феноменах, данных в восприятии субъекту. Данный интерес продиктован, прежде всего, необходимостью переосмысления уже сложившейся традиции феноменологии, обнаружения новых ракурсов в изучении наследия Э. Гуссерля, пересмотра классических понятий интенциональности и феноменологической редукции. Вместе с тем, рефлексия неустойчивых и переходных феноменов требует иных способов описания сознания субъекта. Все это становится возможным благодаря более глубокому анализу эстетических категорий и произведения искусства. Последнее рассматривается в качестве подвижного феномена, способного приводить в движение и лишать прочных оснований самого воспринимающего. Так, М. Ришир подчеркивает актуальность понятия фантазии у Э. Гуссерля, предлагая тем самым альтернативу оппозиции реальное / воображаемое, противопоставлению фигуративного / нефигуративного искусства; обнаруживает его промежуточное пространство, которое не сводится ни к реальному, ни к воображаемому. Возможность восприятия такого промежуточного и подвижного произведения позволяет поставить вопрос о противоречивости понятия интенциональности субъекта, захваченного динамичной природой художественного феномена. Переосмысление эстетического опыта приобретает особое значение в философии А. Мальдине. Мальдине выходит за границы понятия опыта и осуществляет попытку описания радикального опыта события, которое преобразует и трансформирует субъекта во встрече с измерением невозможного. Ж.- Л. Марион рассматривает пространство иконы, феномен идола, плоти, события, вводя понятие «насыщенного феномена», позволяющего переосмыслить отношение между созерцанием и интенциональностью, в том числе в пространстве живописи.

Наряду со сложившейся традицией феноменологической эстетики, теория искусства в лице теории литературы, архитектуры, кинематографа и других искусств рассматривают феноменологию в качестве метода для проведения собственных исследований. Так, феноменология является одним из важнейших направлений современной архитектурной теории. Последняя, отталкиваясь от исследований М. Мерло-Понти и М. Хайдеггера, обращается к описанию опыта восприятия архитектурного пространства, раскрывает экзистенциальную значимость места в бытии человека, рефлексирует телесную укорененность человека в мире. Контекст архитектурной теории оказывается особенно востребованным в связи с критикой взгляда и роли зрения в опыте субъекта. Смещение акцента на телесное переплетение человека с окружающей его средой, позволяет говорить о нем не только как об отстраненном наблюдателе, но и как о субъекте, обитающем и принимающем живое участие в полноте мира. Вместе с тем, внимание к месту предполагает описание его событийной, ритуальной структуры, лишенной завершенности и пронизанной ускользающими, исчезающими, незримыми измерениями, что сближает архитектурную теорию с проблемами феноменологической эстетики.

Подобная постановка вопроса становится созвучной и авторам-эстетикам, использующим ресурсы феноменологии. Она близка и эстетике телесности Шустермана, и идеям «феноменологической эстетики окружающей среды», и эстетике вовлеченности Берлеанта. В не меньшей степени данные темы становятся востребованы в эстетике визуальных искусств. Благодаря недавним разработкам в инсталляции, видео и компьютерном искусстве эстетика постепенно отходит от категорий дистанцированного созерцания и критической интерпретации, выдвигая на первый план телесную и эмоциональную вовлеченность зрителя; благодаря данному ракурсу она ставит под сомнение модель зрительской дистанции и для более традиционных форм искусства. Так, Р. Ван де Валь в книге «На краях видения» предлагает тактильную и аффективную концепции изображения. Опираясь на философию М. Мерло-Понти, Э. Левинаса, Ж.- Ф. Лиотара и Ж. Делёза, с одной стороны, и на теорию новых медиа, с другой, Ван де Валь развивает перформативную феноменологию эстетической рефлексии, визуальности и изобразительного искусства.

Теория кино (Л. Маркс, В. Собчак, Дж. Баркер) обращается к феноменологии для понимания восприятия зрителя, его эстетического опыта, генезиса эстетического переживания; позволяет ставить вопрос о реальности образа, о способности кинематографа создавать особый телесный опыт, передаваемый зрителю. Теория современного танца (М. Шитс-Джонстон, С. Козел, Э. Бренниган) и перформанса (Э. Фишер-Лихте, Б. Массуми, Р. Шехнер) продолжает траектории мысли феноменологии телесности Мерло-Понти.

Перечисленные проблемные поля и точки пересечения эстетики, феноменологии и теории искусства отражают общую тенденцию к сближению феноменологической эстетики с практическими и повседневными аспектами жизни, с телесностью и воплощенностью, с особенностями опыта современного субъекта.

Предполагаемые темы номера:

• Соотношение между феноменологией и классической эстетикой
• Феноменология и искусство
• Эстетическое сознание в феноменологии Э. Гуссерля
• Феноменология живописи, феноменология поэзии, феноменология музыки, феноменология архитектуры, литературы, кинематографа и т.п.
• Эстетический опыт в феноменологии
• Проблемы история развития феноменологической эстетики
• Место эстетики в (пост)феноменологии
• Феноменология городской среды
• Кантовская эстетика в контексте феноменологии (к 300-летию со дня рождения И. Канта)

Срок предоставления материалов:1 мая 2024

Срок для решения о публикации/отклонении материала: 15 июня 2024

Срок публикации спецвыпуска: 30 декабря 2024

Статьи принимаются на русском, английском и немецком языках.

Оформленные, согласно требованиям, и вычитанные материалы просьба присылать на следующий адрес электронной почты:

Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. (Светлана Никонова)

Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. (Любовь Яковлева)

Convocatoria a dosier de la revista Horizon: La recepción de la fenomenología en Espana y Latinoamérica

Editores invitados: Jesús Díaz Álvarez (Universidad Nacional de Educación a Distancia, Madrid) & Jesús Guillermo Ferrer Ortega (Universidad de Wuppertal, Alemania)

En el siguiente número de Horizon (12(2)) se dedicará un dossier a la recepción creativa de la fenomenología en Espana y Latinoamérica, desde sus inicios hasta el presente.

Dos acontecimientos históricos marcaron el comienzo de la recepción de la fenomenología en España e Hispanoamérica: por un lado el proyecto de Ortega y Gasset de reintegrar la filosofía española en la tradición europea mediante la apropiación creativa del pensamiento alemán; por otro lado la reacción contra el positivismo del siglo XIX y principios del siglo XX en los países latinoamericanos. Desde entonces la fenomenología ha jugado un papel de primera importancia en el desarrollo de la filosofía de habla hispana. El pensamiento de Husserl, Heidegger y Scheler ha estado presente en la obra de Ortega y de sus discípulos más eminentes: Xavier Zubiri, José Gaos, María Zambrano y Eduardo Nicol, entre otros. La filosofía fenomenológica ha influido también en la obra de clásicos del pensamiento hispanoamericano como Antonio Caso, Samuel Ramos, Francisco Romero, Carlos Astrada y Alberto Wagner de Reyna, entre otros. Más allá, la obra de Merleau-Ponty, Sartre y Levinas encontró un eco en una segunda generación de pensadores hispanoamericanos preocupada por su identidad filosófica y problemas existenciales propios del continente, como es el caso de Luis Villoro, Ernesto Mayz Vallenilla, Emilio Uranga y muchos más. Hoy en día, la recepción de la fenomenología en Espana y Latinoamérica se centra sobre todo en el redescubrimiento de la obra inédita de Husserl y Heidegger y en su recta comprensión para abordar problemas filosóficos actuales. No obstante, surge la pregunta de si en esta tentativa necesaria los historiadores de la fenomenología o los fenomenólogos mismos han rendido verdaderamente justicia a la temprana recepción de la filosofía fenomenológica en los países hispanoparlantes.

Los artículos cubrirán en principio los temas de la siguiente lista, aunque desde luego no deben limitarse estrictamente a ella:

• La recepción de la fenomenología en la obra de autores clásicos del pensamiento espanol y latinoamericano como José Ortega y Gasset, Xavier Zubiri, José Gaos, Joaquín Xirau, María Zambrano, Eduardo Nicol, Antonio Caso, Francisco Romero, Danilo Cruz Vélez, Luis Villoro etc.
• El impulso que dio la fenomenología a las Escuelas de Madrid y Barcelona en Espana, así como a una filosofía latinoamericana en reacción contra el positivismo.
• La historia de la fenomenología en Espana y Latinoamérica, desde Ortega y Gasset hasta nuestros días.
• Los retos de la fenomenología en Espana y Latinoamérica hoy en día: constelación de problemas y diálogo crítico con otras corrientes filosóficas.

Todos los artículos deberán ser enviados a los editores para ser sometidos a un doble dictamen ciego.

Fecha máxima de entrega: May 15, 2023

Fecha de comunicación de los dictámenes: June 15, 2023

Fecha de publicación: December 31, 2023

Jesús Díaz Álvarez: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Jesús Guillermo Ferrer Ortega: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Call for papers: Dossier “The Reception of Phenomenology in Spain und Latin America“

Guest Editors: Jesús Díaz Álvarez (National University of Distance Education, Madrid) & Jesús Guillermo Ferrer Ortega (University of Wuppertal)

The next issue of Horizon (12(2)) will devote a dossier to the creative reception of phenomenology in Spain and Latin America from its beginnings to the present.

Two historical events marked the beginning of the reception of phenomenology in Spain and Latin America: on the one hand, Ortega y Gasset's project to reintegrate Spanish philosophy into the European tradition through the creative appropriation of German thought; on the other hand, the reaction against the positivism of the 19th and early 20th centuries in Latin American countries. Since then, phenomenology has played a major role in the development of Spanish-speaking philosophy. The thought of Husserl, Heidegger and Scheler has been present in the work of Ortega and his most eminent disciples: Xavier Zubiri, José Gaos, María Zambrano and Eduardo Nicol, among others. Phenomenological philosophy has also influenced the work of such classics of Latin-American thought as Antonio Caso, Samuel Ramos, Francisco Romero, Carlos Astrada and Alberto Wagner de Reyna, among others. Further afield, the work of Merleau-Ponty, Sartre and Levinas has found an echo in a second generation concerned with its philosophical identity and existential problems specific to the American continent, such as Luis Villoro, Ernesto Mayz Vallenilla, Emilio Uranga and many others. Today, the reception of phenomenology in Spain and Latin America is mainly focused on the rediscovery of the unpublished works of Husserl and Heidegger and on their correct understanding in order to address current problems. The question arises, however, whether in this necessary attempt historians of phenomenology or phenomenologists themselves have truly done justice to the early reception of phenomenological philosophy in Spanish-speaking countries..

We would be glad to see materials devoted to the following headings, although they, of course, may not be limited to this list:

• The reception of phenomenology in the work of classic authors of Spanish and Latin American thought such as José Ortega y Gasset, Xavier Zubiri, José Gaos, Joaquín Xirau, María Zambrano, Eduardo Nicol, Antonio Caso, Francisco Romero, Danilo Cruz Vélez, Luis Villoro, etc.
• The impulse that phenomenology gave to the Madrid and Barcelona Schools in Spain, as well as to a Latin American philosophy in reaction against positivism.
• The history of phenomenology in Spain and Latin America, from Ortega y Gasset to the present day.
• The challenges of phenomenology in Spain and Latin America today: constellation of problems and critical dialogue with other philosophical currents.

Deadline for submissions: May 15, 2023

Deadline for decision: June 15, 2023

Deadline for publication: December 31, 2023

Jesús Díaz Álvarez: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Jesús Guillermo Ferrer Ortega: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

“Horizon. Феноменологические исследования” (Том 13, выпуск 1 2024)
Специальный выпуск
Аналитическая философия и феноменология

Выпускающие редакторы: Гаррис Рогонян (НИУ ВШЭ Санкт-Петербург) Андрей Веретенников (НИУ ВШЭ Москва)

Есть ли у феноменологии и аналитической философии общие темы для разговора? Ответить на этот вопрос не так-то просто, поскольку критерии того, что сегодня можно считать аналитической философией или феноменологией довольно размыты и нередко вызывают споры. Сложно сказать, идет ли речь в обоих случаях о философском движении, об отличительном стиле философствования или об особом интеллектуальном климате в исследованиях. Впрочем, многих наличие таких критериев не особенно беспокоит. Достаточно, по их мнению, рассматривать аналитическую философию и феноменологию как условные обозначения, помогающие сориентироваться в первом приближении. Можно, конечно, говорить о них как о двух философских традициях, дабы указать на определенную совокупность проблем и методов их решения. Но и в этом случае мы столкнемся с тем очевидным фактом, что совокупность эта носит открытый характер. Например, в случае аналитической философии сложно сказать, есть ли у нее какое-то ортодоксальное ядро, или то, что можно было бы считать официальным учением. Тогда как в случае феноменологии роль ортодоксии до сих пор, судя по всему, играют работы Э. Гуссерля. Однако «ереси» сегодня вполне мирно сосуществуют с ортодоксией, и часто благосклонно воспринимаются ею как законные наследники и продолжатели.

Тем не менее, несмотря на размытость критериев принадлежности, у феноменологии и аналитической философии есть кое-что общее – то, что могло бы послужить основой для диалога между традициями. В качестве исторических феноменов эти две традиции берут свое начало в конце 19 – начале 20 века. Более того, у них есть, как минимум, один общий источник – работы Г. Фреге, которыми вдохновлялись Б. Рассел и Э. Гуссерль, два официальных отца-основателя аналитической философии и феноменологии, соответственно. Однако спустя более века с момента зарождения этих философских традиций, можно сказать, что судьба у них сложилась по-разному – как с точки зрения их внутреннего развития, так и с точки зрения их распространения и влияния на гуманитарные науки. Общие истоки еще не гарантируют какое-либо взаимопонимание или заинтересованность друг в друге.

Действительно, помимо происхождения другой общей чертой для обеих традиций является почти полное игнорирование ими друг друга, временами напоминающее «холодную войну». Это тем более удивительно, что обе традиции изначально декларировали строгость, ясность и систематичность в своих подходах к решению тех или иных проблем. Разумеется, нельзя отрицать факт их взаимного, хотя и подспудного, влияния друг на друга. Например, один из самых видных представителей аналитической философии, У. Селларс, начинал с изучения феноменологии под руководством М. Фарбера. И это не могло не отразиться на его работах, хотя он и редко упоминал в них Гуссерля. В конечном счете именно благодаря феноменологии в аналитической философии стали привычными такие понятия, как интенциональность, интерсубъективность и конституирование. И речь здесь не только о понятиях, но также о темах исследования и способах постановки проблем. Однако в остальном это взаимное влияние сводилось скорее к сдержанной недоброжелательности и пренебрежительным замечаниям.

Впрочем, сегодня ситуация постепенно меняется, и мы можем наблюдать, как обе традиции сближаются в самых разных областях исследований, будь то проблемы языкового значения, восприятия, других сознаний и т.д. От часто звучавших призывов к диалогу философы, кажется, наконец перешли к делу. Поэтому помимо истории взаимоотношений между аналитической философией и феноменологией особый интерес сегодня представляют, прежде всего, перспективы их дальнейшего сотрудничества.

Мы будем рады увидеть материалы (объемом 30000—50000 знаков с пробелами, включая все метаданные), посвященные следующим рубрикам, хотя они, разумеется, могут и не ограничиваться данным списком:

Язык и знание

• Значение и смысл
• Достоверность и надежное знание
• Концептуальное и неконцептуальное содержание опыта
• Проблема мира
• Интерсубъективность
• Априорное знание

Психология

• Сознание и восприятие
• Проблема других сознаний
• Интенциональность
• Свобода воли
• Феноменология и когнитивная наука
• Ментальная каузальность
• Психология восприятия
• Психофизическая проблема

Общество, история и этика

• История отношений аналитической философии и феноменологии
• Сравнительный анализ проблем и методов аналитической философии и феноменологии
• Этика
• Свобода воли
• Ценностные суждения
• Общество и жизненный мир
• История и нарратив

“Horizon. Studies in Phenomenology” (Vol. 12, No. 1, 2023)
Special Issue
Phenomenology & Structuralism

Guest Editor: Georgy Chernavin

The radically different strategies of interacting with “sound common sense”, found within two big philosophical discourses of the 20^th century (phenomenology & poststructuralism), led nearly to the impossibility of communication between those discourses. One could contrast the goal of phenomenology, which consists in investigation of Sinnbildung, Sinnstiftung and Sinnsedimentierung, with the poststructuralist art of forming, inventing and production of concepts. The passion for paradoxes, the provocation of sound human understanding as a motor of thinking (characteristic of poststructuralism) is still bound to doxa and to the common sense, although it tries to “turn it inside out”. Phenomenology tries rather to take a “step back” from solidification of common sense in order to observe doxa and the sense-building in statu nascendi.

Still the fundamental intuition of the structuralism is as follows: sense as a result, a side effect (comparable to optical, linguistic and positional effects), to put it shortly the fundamental “senselessness” of the sense – it needs to be contrasted with the phenomenological search for pre-predicative experience and for the “sense” of the sense. As viewed by a structuralist, we can be at the same time “engaged in the world through meaning” and “disengaged from the contingent meanings which the world elaborates”. What the phenomenologist’s reaction to the contingency of Sinngebilde would be? What form of disengagement would let us shift from the phenomenological to the structuralist attitude and back?

These attitudes come closer when one considers the idea of two “registers”: the phenomenological one and the symbolic one. Here phenomenology and (post-)structuralism meet one another, though not in the filed of ontology or theory of knowledge but rather in the domain of critique of ideology where one observes contingency of ideological institutions. One finds himself/herself immersed into the highly aggressive ideological discourse which is taken for granted by one’s fellowmen. What would be a phenomenological and (post-)structural answer to this existential situation?

We are seeking new contributions and welcome submissions, including – but not limited to – such topics as:

• Derrida as phenomenologist
• The contingency of the despot
• Doxa and the passion for paradoxes
• Pre-predicative sense & sense as a side effect
• The “sense” of the sense & the “senselessness” of the sense
• The poststructuralist and the phenomenological critique of ideology
• Symbolic institution and symbolic tautology in Richir’s phenomenology

Early Phenomenology in Central and Eastern Europe.
Main Figures, Ideas, and Problems.

Editors: Witold Płotka, Patrick Eldridge

This book presents the origins of Central and Eastern European phenomenology. It features chapters that explore the movement's development, its most important thinkers, and its theoretical and historical context. This collection examines such topics as the realism-idealism controversy, the status of descriptive psychology, the question of the phenomenological method, and the problem of the world.
The chapters span the first decades of the development of phenomenology in Czechoslovakia, Poland, Romania, Russia, and Yugoslavia before World War II. The contributors track the Brentanian heritage of the development. They show how this tradition inspired influential thinkers like Celms, Špet, Ingarden, Frank, Twardowski, Patočka, and others. The book also puts forward original investigations. Moreover it elaborates new accounts of the foundations of phenomenology. While the volume begins with the Brentanian heritage, it situates phenomenology in a dialogue with other important schools of thought of that time, including the Prague School and Lvov-Warsaw School of Logic.
This collection highlights thinkers whose writings have had only a limited reception outside their home countries due to political and historical circumstances. It will help readers gain a better understanding of how the phenomenological movement developed beyond its start in Germany. Readers will also come to see how the phenomenological method resonated in different countries and led to new philosophical developments in ontology, epistemology, psychology, philosophy of culture, and philosophy of religion.

Rеad more